Одесское счастье - Страница 52

Спрашивается вопрос, какую-такую должность в компании занимал Хэрмон до приезда – ссылки – в Одессу. По его словам, транспортную фирму основал его дедушка, а он наследовал в ней место независимо от того, хотел того или нет. Хэрмон никогда не рассказывал ни про бывшую жену, ни про оставшихся дома друзей, ни про свою заграничную жизнь – какая она была и какой видится ему спереди. Вот что наш город делал с человеком: начисто стирал его прошлое и будущее.

Чтобы выжить в Одессе, нужно жить настоящим: подмечать нюансы в работе, не спускать глаз с бессовестных торговцев на Привозе, быть начеку, чтобы не стать жертвой щипача-карманника на улице. Я постоянно держала ушки на макушке. Перед моим уходом Вита и Вера больше не балаболили про меня, а в основном перемывали косточки Оле и обменивались мнениями своих начальников об Хэрмоне. Те считали его типическим лохом, не способным принять верное решение ни ради спасения своей собственной жизни, ни ради удержания на плаву одесского филиала. Трудясь на Хэрмона, я старалась не брать эти сплетни в голову, что было нелегко, так как они недалеко ушли от правды, а правда, как оса, лезет в глаза и ладонью ее не прикроешь.

Теперь же ж Хэрмон звонил в «Совет да любовь» каждый день и не по одному разу, чтобы спросить, к примеру, как заправить бумагу в факс или как сделать звонок в режиме конференц-связи – то есть как исполнять основные обязанности Ольги. «Судьба не лишена иронии», – улыбалась я. Когда я работала в транспортной компании, то вкалывала и за себя, и за шефа. Теперь настал его черед трудиться за двоих. Я всегда выручала Хэрмона, стоило ему позвонить, и потому была в курсе, что ему потребовалось аж десять дней на осознание того факта, что наши товары мертвым грузом застряли на таможне.

– Не знаю, что Ольга им наговорила, но таможенники страшно разозлились. Они все время спрашивают о тебе. Если мы не сдвинем их с места, мясо и сыр испортятся! Чего конкретно они хотят? – рыдал он в трубку. – Что же мне делать? Как ты с ними договаривалась? Что же мне делать?

В одном американском журнале Джейн, заточенном на деловых женщин, я вычитала, что самый верный способ сохранить работу – стать незаменимой. Забрать под себя какое-то важное дело, которое никто больше не сумеет выполнить, все равно как заныкать козырь в рукаве. Моим главным козырем было гладкое прохождение таможни, и я не собиралась его за просто так выкладывать.

– Рада бы вам помочь, но сейчас я опрашиваю пары для нашей странички «Истории успеха». Ваша новая секретарша наверняка во всем разберется. Пусть не сегодня, так через год или два. Клиентам останется только отскрести червей с мяса и сыра, если продукты когда-нибудь пройдут таможенный досмотр.

Хэрмон сдавленно закашлялся.

Лыбясь от уха до уха, я повесила трубку и вернулась к паре, сидевшей напротив моего стола: девушке лет двадцати с небольшим (блузка с глубоким вырезом, мини-юбка и туфли на каблуках) и мужчине в годах (теннисные тапочки и джинсы). Как водится, он был очарован, а у нее голова кружилась от успеха. Он держал ее за руку.

– Итак, Пит, вы рассказывали, чем вас привлекла Наташа.

– Ну, она была самой хорошенькой девушкой на вечере. И хотя мы говорим на разных языках, все же я чувствую, что у нас много общего.

«Хрюшенькая» – так он произнес «хорошенькая».

Записав его ответ, я посмотрела на Наташу и, поскольку та не говорила по-английски, повторила вопрос по-русски.

– У него добрые глаза, – ответила она.

– Наташа сказала, что ее привлекли ваши добрые глаза, – перевела я.

– О, спасибо, милая. У тебя тоже очень красивые глазки. – Он поцеловал ее в губы. Она посмотрела на меня и покраснела.

– Что привело вас в Одессу, Пит?

– Американки – во всяком случае, те, с которыми я имел дело, – больше пекутся о деньгах и карьере, нежели о любви. В них почти нет женского начала. Я пробовал посещать соушлы в Москве, но из этого тоже ничего не вышло. Много-много девушек, но среди них не нашлось ни одной такой милой и хорошенькой как здесь в Одессе.

Опаньки. Взяла на заметку передать его слова тете Вале, у которой голова пухла, как бы переплюнуть московские агентства.

– Мой приятель нашел себе жену в Одессе. И рассказывал, что это красивый город, где проживают самые любезные люди из всех, кого он встречал.

«Одесса – красивый город». Таки да, теперь уже я загордилась. С наслаждением слушая комплименты нашей малой родине, я переводила слова Пита Наташе, которая тянула его за руку и восторженно кивала. «Да, да и еще раз да». Мы, одесситы, крепко любим свой город.

– Помог ли вам наш визовый комплект при оформлении документов, необходимых Наташе, чтобы поехать с вами в Америку?

– Еще как. Мы заполнили все формы согласно образцу, и я написал заявление. Проще пареной репы.

– Прекрасно. А как вы считаете, могли бы мы как-то улучшить качество наших услуг по поиску любви всей вашей жизни?

Вопросы сочиняла не я, а начальница.

Пит покачал головой.

– Да нет, вроде бы. Я просмотрел ваш каталог, увидел понравившуюся девушку, потом поговорил с ней через переводчика. Этого вполне достаточно. – Он сжал Наташино обнаженное бедро. – Мне понравилась атмосфера на ваших соушлах – приватная и вполне респектабельная. Труднее всего было получить украинскую визу.

Над этим вопросом тетя Валя вплотную работала.

Я сфотографировала сладкую парочку для нашей странички «Истории успеха». Наташина гладкая шейка контрастировала с обвисшими щеками Пита.

– Что ж, удачи вам обоим, – пожелала я. – Не забудьте прислать приглашение на свадьбу!