Одесское счастье - Страница 122

122

* * * * *

Мы с Рокки, Рэймондом и Пэм обычно встречались в кафе за двадцать минут до начала смены. В Одессе мне не шибко хотелось приходить на работу пораньше, но в Эмерсоне наоборот радовала возможность слинять из дома, уйти от Тристана. Вкусно было выпить чашку кофе с коллегами за обеденной стойкой – это напоминало мне наши с Дэвидом одесские посиделки в приемной. Рэймонд поддразнивал Рокки за его любовь к Памеле Андерсон. Рокки доложил про свои очередные успехи: он почти закончил собирать двигатель для своего «форда». Пэм с гордостью рассказала, что ее дочь снова вошла в список отличников, и поинтересовалась, не звонил ли мне кто-нибудь из дома, очевидно имея в виду Влада.

– Только бабушка, – ответила я, и она разочарованно вздохнула.

Я была благодарна, что он за мной приехал. Благодарна за проведенные вместе минуты. Но не знала, что мне делать дальше. Выйти с ним на связь? А вдруг он по новой меня бросит? А вдруг уже нашел мне замену? Вдруг я оставлю свою американскую жизнь, а он обратно исчезнет, как мираж?

– Получила грин-карту? – поинтересовался Рэймонд.

– Не-а. Должно пройти два года.

– Два года? Я думал, что иностранцы получают гражданство сразу, как только заключат брак с американцем.

– Я тоже так думала, – кивнула я.

– Будет здорово, когда ты ее получишь. Тогда сможешь здесь остаться, что бы ни случилось.

Я улыбнулась, тронутая заботой со стороны коллег. Они стали для меня чем-то вроде семьи. Мне нравилось проводить с ними вечера, пусть и подавая незнакомцам еду или убирая со столов. Ребята много и тяжело трудились. Хотелось бы мне, чтобы их жизнь была полегче. Я перевела взгляд с веселой Пэм на умученного Рэя, а потом на тощего Рокки, мужающего у нас на глазах, и поняла, что живу в той Америке, которую у нас в Одессе никогда не показывали по телевизору. На экране Штаты смотрелись завидными и замечательными, сплошные Беверли-Хиллз да Санта-Барбара. Здесь же, в захолустном Эмерсоне, жили настоящие работяги, настоящие американцы. Таких в телевизоре не увидишь. Почему так, а?

Рэй постоянно переживал из-за больной жены. Даже двойные смены не покрывали расходов на врачей. Пока он вкалывал, она лежала одна в их трейлере. Бывший муж Пэм названивал ей с угрозами, и она крепко боялась за себя и детей, а в полиции говорили, что ничем не могут ей помочь, пока бывший не нарушит закон, телефонные же угрозы убить ее и детей преступлением не считаются. Рокки по большей части помалкивал, болтая соломинкой в большом стакане с колой. Он еще учился в школе, а уже стал частью взрослого мира. Сами понимаете, мне не требовалось описывать собственный трудный случай: он являлся сюда почти каждый вечер.

Сегодня я, как обычно, подала мужу колу. Он, как обычно, следил за каждым моим движением. Когда Рокки вышел в зал на перерыв, чтобы сделать уроки, я принесла ему тарелку жареного картофеля, и он в благодарность улыбнулся.

– Перестань пялиться на мою жену! – заорал Тристан.

Шестеро человек, находившихся в зале, тут же на него уставились. Рэй вышел из кухни проверить, все ли нормально.

Сгорая от стыда, я подошла к столику Тристана и прошипела:

– Да что с тобой такое? Он же ребенок! Мальчишка, который пашет на дерьмовой работе, чтобы поменьше встречаться с козлом-отчимом. Оставь его в покое.

– Прости, – сдулся Тристан и перед Рокки тоже извинился.

Я поймала взгляд Пэм: она все понимала. Еще одна сцена, о которой я не расскажу ни Джейн, ни бабуле, ни тете Вале, но Пэм-то это видела. От нее ничего не скроется.

– Он плохо с тобой обращается. Ты уже думала о разводе? – прошептала Пэм, когда мы пошли с новыми заказами на кухню.

– В последнее время все чаще и чаще.

– Он больной, – продолжила Пэм.

– Больной? Ты имеешь в виду, неуверенный в себе?

– Не совсем. С ним явно что-то не так. Он на тебе как будто помешался. Может, мне стоит позвонить Скиту и попросить наставить твоего муженька на путь истинный.

Я благодарно кивнула.

– Как ты собираешься продержаться два года? – спросила она.

Я обреченно пожала плечами.

– Прости, – тут же извинилась Пэм. – Глупо было спрашивать.

Тристан постоянно злобился и уже ничем не напоминал того добряка, за которого я вроде бы выходила замуж. Сравнить-то его мне было не с кем: я росла без отца, без дедушки или дяди. Но поступки мужа не слишком отличались от действий моих бывших парней. Даже Влад таскался за мной по городу на своем «мерседесе», не давал мне свободно вздохнуть...

* * * * *

Чтобы добавить культуры в жизнь, я придумала отпраздновать приход лета и пригласила друзей на натуральный одесский обед. Несколько дней жарила, парила и пекла по лучшим бабулиным рецептам. Яркий винегрет, который тает во рту и скрашивает любой день. И борщ, потому что Молли хотела его попробовать. Бабуля никогда не клала яйца в тесто для пельменей – привычка, оставшаяся от голодных советских времен, – но я решила гулять на полную катушку и добавила одно. Замесила тесто, раскатала на маленькие кружочки, завернула в каждый немного мясного фарша, защипнула и бросила в кипяток. Когда ушки всплыли, выловила и положила в миску, немного помаслив, чтобы не слиплись. Над резаным луком пришлось поплакать. Пока лук обжаривался в оливковом масле, почистила и поставила вариться картофель. Делая пюре, спрыснула его оливковым маслом с ароматом лука. На вкус божественно. Я не понимала патологической ненависти Тристана к любому маслу (которое он некрасиво называл жиром). Судя по книгам, в странах вроде Италии и Испании оливковое масло очень в чести.

122