Одесское счастье - Страница 23

И хотя его портрета у меня не было и нет, зато мне на всю жизнь досталось его имя. Если не знаете, в русском языке используются отчества – имена, доставшиеся от отца. У женщин к отцовскому имени добавляется суффикс «-овна». Вот отца Валентины звали Борис, поэтому она Валентина Борисовна. Свезло, что в офисе мы обращались друг к другу просто по первому имени или по фамилии – меня, например, называли Дарьей или мисс Кириленко, – как это принято на Западе. Так что другой причиной благодарить мистера Хэрмона было то, что он избавил меня от ежедневного напоминания о моем блудном отце.

А что Джейн сказала бы об Уилле? А об сношениях с мужчинами через Интернет? Когда мы с ней познакомились, ей было уже двадцать три, а она даже не задумывалась о замужестве. Меня сходу очаровала эта ее ненормальность: без пяти минут старая дева и ничуть по этому поводу не дергается. Как-то я задала ей этот вопрос открытым текстом, а она рассмеялась и сказала, что в Америке до тридцати лет замуж никто не выходит. Бабуля права – где-то там, за океаном, живут совсем другой жизнью. И чертовски хотелось бы поездить по миру, просто посмотреть что там, почем и как. Пока Джейн была здесь, я тоже не заморачивалась насчет брака, хотя все мои подружки уже свили себе семейные гнездышки. Конечно, я за них немножко переживала, когда бабуля охала, что свили они лишь петли себе на шеи.

* * * * *

Со временем доходы агентства «Совет да любовь» стремительно измельчали. Мы проверяли почтовые ящики по несколько раз на дню, но новых писем не поступало. Нет писем, нет мужчин, нет денег. Холера. Сдавалось мне, что если в скором времени ситуация не переломится к лучшему, то моей второй работе придет капец.

– Эти чертовы пиндосы изменили свои законы, – стенала Валентина Борисовна. – Теперь их мужчина должен лично познакомиться с невестой, прежде чем ей разрешат въехать в США. Больше никаких заочных заказов. Купец обязан явиться сюда, чтобы самому увезти товар или хотя бы выбрать его. – Она трагедийно возвела глаза к потолку, и ее грудь, стиснутая темно-серым пиджаком, заколыхалась. – Почему? За что они так со мной? – обиженно вопрошала моя начальница, словно американцы специально приняли эти нововведения, чтобы лишить ее средств к существованию.

Когда ей наскучило бестолку хаять жестокие наезды со стороны заокеанских законотворцев, Валентина Борисовна села в поезд до Москвы и отправилась на недельку погостить к одной из своих бывших золовок. Вернулась она с сумками, полными хорошей еды и хорошей водки, и с ценной идеей в голове. Первые ее слова по прибытии прозвучали не по-нашенски.

– Со-о-оу шэ-эл. Со-о-оушэл. Со-о-оушэл, – пропела она.

– Так что нам делать-то? – опешила я, не уловив смысла.

– Дорогая! – воскликнула она уже по-русски. – Большое будущее в Москве. Но и здесь у нас с тобой все может получиться совсем неплохо. Со-о-о-оу-шэ-эл. Не имею понятия, как это переводится, но это наше спасение.

Она плеснула нам по коньяку и затараторила свои наблюдения так быстро, что слова будто горохом долбили мне в лоб и по лбу. Мужчины. Много мужчин. Иностранцы. Богатые. Женщины. Много женщин. Наши. Привлекательные. Молодые. Образуют пары. На пробу. Дорого для мужчин. Бесплатно для женщин. Музыка. Деньги. Выпивка. Много выпивки. Со-о-о-о-оу-шэ-э-эл.

Картина икрой по маслу. Раз у нее на пути встал закон, Валентина Борисовна решила его обтечь и нашла новое, более выгодное русло для своей коммерции. Теперь агентство будет организовывать «соушлы», предоставляя американским мужчинам шикарную возможность познакомиться с тысячью прекрасных одесситок за каких-то пять дней. Судя по моему карманному словарю, новое слово означало «что-то, имеющее отношение к деятельности общества; нечто модное и эксклюзивное». А Джейн объяснила, когда я рассказала ей о своей новой работе, что «соушлами» в пятидесятых годах прошлого века называли обычные танцульки, где люди танцевали парами и придерживались традиционных правил вежливости. И ничего особо эксклюзивного они собой не представляли. А потом она невнятно пробормотала, мол, соушлы – просто-напросто мясной рынок. (Или «местный рынок» – я толком не расслышала.) Ее слова разожгли мое любопытство. Двумя днями позже я получила словарь, который Джейн выслала мне экспресс-почтой, и узнала, что «соушл» – это всего лишь вечеринка с прикольным названием.

* * * * *

В субботу ближе к вечеру я уже помогала Валентине Борисовне проводить наш первый соушл в зале литературного музея, старинного здания, где витали духи Пушкина, Гоголя и Толстого. Начальница подкупила смотрителя, чтобы он закрыл весь особняк для посещений. А еще ей удалось раздобыть американские аляповатые свадебные украшения для девственно-белых стен с фигурной лепниной. Плюс она притащила металлический бар с обширным запасом бутылок и CD-проигрыватель. Мы накрыли обшарпанные столы белыми скатертями и подвесили к хрустальной люстре зеркальный диско-шар.

– Дарья, – командным голосом обратилась ко мне Валентина Борисовна, – проверь, достаточно ли у нас пунша. Долей в него водки, и побольше. Нам не нужно неловкости и стеснительности. Приглуши свет – нам не нужно, чтобы девочки сразу увидели, что из некоторых женихов песок сыплется! И тебе придется время от времени проверять туалеты, нам не нужно здесь никакого безобразия. Пусть девочки в этих стенах ведут себя прилично! – Она вновь надела свои гигантские розовые очки. – Надеюсь, что Станиславские не сразу прознают о моих соушлах. Я пока не могу себе позволить платить им за «крышу».