Одесское счастье - Страница 124

124

– Дорогая, что сегодня на ужин? – позвал Тристан.

Теперь-то до меня дошло: один человек из пары узнает о грядущем разводе первым. И это ужасно.

Я забыла вещи в сушилке. Когда же наконец достала, от них пахло плесенью. Мне не хотелось встречаться с друзьями. Не хотелось болтать с бабулей. На улице светило солнце, а в моем сердце царил мрак. Хотелось спрятаться под водой. Я ненавижу свет однообразных звезд.

Ужасно осознавать, переступая порог, что скоро все непоправимо изменится и покуда об этом знаешь только ты. Что твой дом на самом деле больше не твой. Что ты нарушишь клятву, данную в присутствии друзей перед лицом Бога. Что ты разобьешь мужу сердце. Как слезы, струится подтаявший снег.

Куда легче, когда бросают тебя. Можно невиновато плакать и сетовать: «Почему ты ушел? Что я сделала не так? Почему ты больше меня не любишь?» Решение принято за тебя. Поначалу больно, но бремя вины не на твоих плечах. Не ты за все в ответе. Не ты разводишься. Это с тобой разводятся.

– Собираешься что-то приготовить?

Я думала, что если ум колеблется, то хотя бы душе должно быть ясно, что развод – это самое правильное решение. Но не в моем случае. Всякий раз, когда я решалась на разрыв, внутренний голос шептал: «Ты перед ним в долгу, дай ему время, он станет чудесным отцом, он может измениться, ты можешь измениться; терпи, а то вдруг уйдешь и окажешься безо всего одна на улице?" Больше всего одесситы боятся перемен, потому как научены, что жизнь переменяется только к худшему.

Тристан с такою лаской говорит о наших будущих детях. И очень любит детей Молли: катает на спине Фарли, помогает Эшли с домашними заданиями по математике, ходит на все футбольные матчи Питера, где кричит громче всех. Из него получится хороший отец.

Семья. Разве не этого я хотела? Стабильность. Дом. В Америке. Как так вышло, что я получила все, о чем мечтала, но счастья не имею?

– Почему в холодильнике пусто? Ты что, не ходила в магазин? Опять придется пиццу заказывать. Черт!

В пучине моей души одновременно штормили страх, восторг, печаль, усталость и счастье и склоняли меня во все стороны. Да. Нет. Может быть. Скорее всего. Нереально. Развестись или не развестись, вот в чем вопрос. И простого ответа на него не существует.

– Половина с сыром для тебя, половина с мясом для меня, годится?

Глава 23

...

Дорогая, любимая внученька!

Привет тебе из Одессы – жемчужины Черного моря!

Даша, Дашенька, я так давно не получала от тебя весточек! Что с тобой такое? Неужели совсем уж нету времени черкнуть хоть пару строчек бабушке? Или что-то у тебя случилось? Я шибко переживаю. Ты так много работаешь. Не забываешь ли ты покушать? Успеваешь ли отдохнуть? «Все будет хорошо, все будет хорошо». Так я себя утешаю, когда думаю о тебе все дни напролет. Да хранит и оберегает тебя Господь.

Ужасно, что я заставила бабулю так шибко волноваться. Просто, когда я не знала, что делать, то, как правило, не делала ничего.

...

Слава Богу, что ты уехала из этого крысиного рассадника. На базаре все подорожало вдвое, а потом и втрое. Кто-то вломился в квартиру соседки снизу – небось малолетние охламоны совесть потеряли. Утащили CD-плеер и телевизор. Бедная иностранка, она теперь не знает, что и думать об этом городе. Я угостила ее блинами и компотом. Хоть какое-то утешение.

Борис Михайлович стал заглядывать еще почаще. Говорит, что одной мне опасно, и обещается меня ото всего защитить. Он заменил перегоревшую лампочку на лестничной клетке и теперь частенько стоит у дверного глазка в карауле – все надеется на вторжение. Я, сама понимаешь, сказала ему, что не нуждаюсь в защитниках. А он вот что ответил: «Нуждаться, может, и не нуждаешься, но небось не прочь заиметь хоть одного персонального». И даже сделал мне предложение. Каков нахал!

Ох уж этот неподражаемый одесский шарм! С годами только крепчает. Бабуле уже за шестьдесят перевалило, а она все туда же! Какая же ж молодец! И хотя она не стала мне расписывать, что же ответила своему ухажеру, я все равно восхитилась ее бравадой. Возможно, это из-за Бориса Михайловича она пропускала мимо ушей мои просьбы навестить меня в Америке. Неужели бабуля повстречала-таки любовь на старости лет? Тут же спросился вопрос: а вдруг она давно его любит, но из-за меня не давала чувствам воли?

Страсть как хотелось позвонить, но я не настолько далеко ушла от жизни, чтобы не понимать, что бабуля не расколется. Из ее ровных строк русским по белому было не разобрать, по-настоящему она сердится на Бориса Михайловича или понарошку. От одессита и лицом к лицу почти невозможно добиться прямого ответа. А уж бумага все стерпит, так говорят в Одессе. Письмо и соврет – не покраснеет.

...

Дорогая бабуля!

Расскажи все как есть! И побыстрее! Что ты ему ответила, в конце-то концов?!

Здесь все нормально. Я пока пытаюсь кое в чем разобраться...

Ясен пень, я не имела права злиться на бабулину скрытность – как-никак, и сама-то не все подчистую ей выкладывала. Чтобы да, так нет, бывают секреты, которыми не поделишься с бабушкой, которые можно доверить только настоящему другу.

* * * * *

– Он заявил, что покончит с собой, если я уйду, – расписала я свою ситуацию Дэвиду, когда тот в очередной раз позвонил.

– Хорошо. Ты избавишься от него и унаследуешь дом.

– Ты ужасный человек, – по-доброму оценила я его участие.

– Может, я и ужасный. Но сроду не грозил самоубийством, чтобы удержать женщину. В любом случае типы вроде него никогда не лишают себя жизни. Твой муж просто жалок и добивается от тебя внимания. Так и вижу, как он демонстративно пилит себе запястье краем бумажного листа.

124